Г.В. Гусев. Полный текст доклада на Первом съезде семейных клубов трезвости

В 90-е годы XX века возродилось трезвленное движение в Русской Православной Церкви. В настоящем выступлении рассматриваются три направления в этом движении, отчетливо сложившиеся за последнюю четверть века.

Первое направление объединяет трезвенников Иоанно-Предтеченского братства, его лидер — протоиерей Игорь Бачинин. Начало деятельности — 1995 год. В настоящее время объединяет около 300 приходских обществ трезвости в 109 епархиях. Содержание деятельности:

• совместная молитва;
• индивидуальные консультации для страждущих и их родственников;
• беседы с родственниками страждущих;
• курсы для страждущих по избавлению от алкогольной и табачной зависимости (метод Геннадия Андреевича Шичко);
• реадаптация людей, прошедших курсы по избавлению от алкогольной и табачной зависимости;
• обеты трезвости;
• дела милосердия;
• хоровое пение;
• краеведение;
• издательская деятельность;
• создание и поддержка собственного интернет-ресурса;
• проведение массовых мероприятий.

На наш взгляд, это направление наиболее последовательно продолжает традиции трезвленного движения Русской Православной Церкви конца XIX — начала XX веков. Видный деятель трезвенного движения той поры, педагог И.П.Мордвинов писал: «Есть общества, состоящие исключительно из деятелей, признающих, что только образование и разумные развлечения, скрашивающие трудовую жизнь, способны привести народ к отрезвлению. Общества эти применяют в своей работе исключительно образовательные средства…

Есть общества, возникшие на религиозной почве, призывающие народ к отрезвлению через Церковь, пытающиеся крепить слабую волю пьянствующих людей влиянием молитвенного обета и силою проповеднического слова. Таковы наши церковно-приходские братства и общества трезвости.

Большинство из них, однако, наряду с могучими для верующей массы средствами Церкви в широкой степени пользуется и средствами образовательными. В России таких обществ больше, чем обществ иного типа, вместе взятых» [1, с.3-4].

Как мы видим из этих слов  главным духовным средством воздействия на страждущих страстью винопития была проповедь и обет трезвости. Собственно, принятие желающего вступить в общество трезвости было возможно после того, как человек давал обет. Во всех обществах трезвости устав требовал от каждого члена «служить примером воздержания от употребления спиртных напитков, а в большинстве церковно-приходских обществ прямо требовалась абсолютная трезвость: члены не должны были ни угощать вином своих гостей, ни посещать питейных заведений, ни отдавать свои дома внаем под подобные заведения. Принимали в члены на разные сроки: на один год, как это было принято в городских обществах, на несколько месяцев, а в иных обществах — на всю жизнь» [2, с. 80].

«Десятки» о. Игоря Бачинина повторяют практику Александро-Невского общества трезвости о. Александра Рождественского и о. Петра Миртова в Санкт-Петербурге. Что же касается различных мероприятий, практиковавшихся в дореволюционных обществах трезвости, то их перечень мы находим в книге И.П. Мордвинова «Общество трезвости: жизнь и работа в нем» 1910 года. Вообще, по мнению И.П. Мордвинова, общество трезвости должно быть клубом, народным домом, театром, библиотекой.

Мы видим очень широкий диапазон деятельностей, некоторые из них сегодня неактуальны, но в целом этот список перекрывает ту программу, которую предлагает о. Игорь Бачинин в своей книге «Как организовать общество трезвости на приходе». Понятно, что нам всем есть куда расти, осваивая опыт предшественников. Обращаю внимание аудитории на выделенные пункты — уже тогда трезвенники обращали внимание на необходимость работы с семьей. По условиям времени новым является интернет-ресурс и лекции по методу Г.А. Шичко. Ну, сайт сегодня, вероятно, есть у всех обществ. На методе Г.А. Шичко я не буду останавливаться. Укажу лишь на один факт: в утвержденных Минздравом РФ методах профилактики, лечения, реабилитации и ресоциализации этот метод не значится.

А вот об обете трезвости, как одном из важнейших пунктов программы следует поговорить. О. Игорь Бачинин в своей уже упомянутой книге справедливо указывает: «Обет трезвости дается человеком с благословения духовника. <…>

Нужно помнить, что обет трезвости может давать человек, который осознал смысл этого духовного действия, имеет опыт церковной жизни, понимает меру ответственности, которую он берет. <…> Если кандидат не соответствует этим критериям, обет трезвости для него неполезен, поскольку он не сможет его исполнить» [3, с. 71-72].

До революции обет предшествовал принятию страждущего в общество трезвости. Не нужно специальных исследований, чтобы понимать, как различается степень воцерковленности россиян до 1917 г. и сегодня. И вряд ли алкоголезависимые — это самые воцерковленные люди нашего общества. Поэтому слепое копирование дореволюционного опыта может принести много вреда. А приходится видеть, как энтузиасты-трезвенники, поклонники метода Г.А. Шичко, искренне желающие добра своим пациентам и непоколебимо верящие, что прослушав десять лекций, зависимые исцелились, уверенно предлагают дать обет трезвости. Результаты предсказуемы. И мне очень тревожно, когда я читаю в газете «Трезвение» радостные репортажи о том, как сотни людей во время очередного околоозерного собрания дали обет трезвости, но ни разу не встречал материалов о том, как отслеживается выполнение этих обетов. Нас о. Алексий Бабурин учил, что минимум годичное, а лучше — многолетнее абсолютное воздержание и серьезная церковная жизнь должны предшествовать обету трезвости сегодня.

Ну вот, пожалуй, главное, что хотелось бы сказать по поводу этого направления в нашем трезвенном движении.

Второе направление, наиболее известное в мире, у нас известное нецерковным людям, а в Церкви известное тем, кто далек от церковного трезвенного движения — это программа 12 шагов. Попала она к нам во время политической и культурной американской экспансии в конце 80-х — начале 90-х годов. О. Алексий Бабурин и я независимо друг от друга были свидетелями того, как это происходило, и это не сделало нас поклонниками 12-шаговой программы. Батюшка, по благословению священноначалия, был участником советско (еще советско)-американской встречи по борьбе с алкоголизмом в Даниловом монастыре. А я в это же время руководил социально-психологическим сектором Дворца культуры ЗВИ, и мне предложили курировать первую официальную группу анонимной алкоголиков, которую там у нас организовали. Организовала женщина из Америки. Я помню, как она обещала членам группы, что если они все будут делать правильно, как она научит, то, во-первых, они бросят пить, а во-вторых, бесплатно съездят в Америку. И, помню, она выполнила обещание — кто-то съездил. Помню, как растроганы были наши зависимые: «В кои-то веке вспомнили о нас, алкоголиках, отнеслись по-человечески». Это, правда, было в новинку. Ну, и в Церкви обратили внимание на этот метод. Все-таки о Боге говорят, и, вроде, реально помогает. Работа же по раскапыванию собственных традиций трезвленного движения была еще впереди.

Что можно сказать об этом направлении? Лично мне непонятно, как в православной Церкви могут собираться люди и вместе молиться Богу, как каждый из них его себе представляет. Но это дело священноначалия, богословской комиссии. Некоторые батюшки оправдывают такие собрания тем, что у них говорят о Христе. Знаете, в этой программе каждое слово запатентовано. Это еще не добрались американские юристы до таких батюшек и не вчинили иски о нарушении авторских прав. Некоторые поступают иначе — меняют формулировки, и даже количество шагов и говорят: «Это другая методика». Тогда действительно, это другая методика.

Но у меня, как у психолога, есть серьезное замечание к программе. На эту особенность мне указала наш научный руководитель Е.А. Соборникова: методика закрепляет человека в патологическом статусе — «я алкоголик». А задача в том, чтобы перевести человека в нормативный статус. В программе Е.А. Соборниковой есть специальная методика разотождествления патологической и нормативной частей личности, минимизации, нейтрализации патологии и обеспечения функционирования нормативных статусов личности.

Конечно, нельзя предъявлять претензии Биллу (Уилсону) и Бобу (Смиту) сегодня. То, что они создали 80 лет назад было великим прорывом в терапии зависимостей. Но сегодня открываются новые пути и они связаны, прежде всего, с осознанием роли семьи в формировании зависимостей.

Семья есть самая первая, самая главная и самая мощная система, к которой принадлежит почти каждый человек.

«Практически нет семей, в которых время от времени не возникали бы те или иные проблемы, однако не все эти проблемы могут расцениваться как проявления болезни и требовать семейного лечения. Некоторые из них могут разрешаться автоматически сами по себе. Складывается впечатление, что семья имеет свой механизм защиты, который активизируется, как только появляются проблемы» [4, с.56].

Однако проблема может оставаться нерешаемой на протяжении длительного времени, тогда можно говорить о появлении дисфункции.

«К концу  ХХ века определение семьи как дисфункциональной исходит из факта недостаточного выполнения ею своих функций. Исходными факторами дисфункции семьи могут быть:

• особенности внутрисемейных отношений в виде нарушения представления родственников о семье и друг о друге, межличностных коммуникаций, механизмов интеграции и структурно-ролевого аспекта жизнедеятельности семьи;
• индивидуально-психологические особенности членов семьи: сексуальная дисгармония супругов, психологическая несовместимость темпераментов, акцентуаций характеров, эмоциональных состояний; несовместимость уровня духовности и культуры — ценностных ориентаций, образования, социального происхождения, культурных норм и традиций и т.п.;
• наличие у кого-то из членов семьи какого-то из видов зависимости (в том числе социально одобряемых трудоголизма и любовной зависимости);
• неполная семья, независимо от причин ее неполноты, от отношения между ее оставшимися членами, их достоинств и недостатков;
• тяжелая хроническая болезнь кого-либо из членов семьи» [5, с. 209].

Другие авторы отмечают:

• асоциальный образ жизни одного или обоих родителей, или другого члена семьи;
• существенно ограниченный доход семьи на каждого ее члена, жизнь семьи за чертой бедности;
• фетишизация взрослыми членами семьи материальных ценностей в ущерб духовным;
• наличие в семье утаиваемой от окружения или некоторых членов семьи информации о ком-то или чем-то;
• наличие разного рода скрытых принуждений, насилия в семье — физического, эмоционального, сексуального, духовного или их совмещения [6].

Говоря о стилях воспитания выделяют, в частности, гиперопеку, гипоопеку, предъявление непомерных требований, говорят о воспитании в семье с непрогнозируемыми эмоциональными реакциями [7].

Отмечают, что «в современной российской действительности мы видим довольно мало примеров полностью благополучно завершенной сепарации <отделения взрослых детей от родительской семьи — прим. автора>. Чаще можно привести примеры застревания на какой-либо стадии и вмешательство родителей и детей в отношения друг друга» [8, с. 45].

Правильно говорить не о том, что та или иная дисфункция может вызвать зависимость, а о том, что они создают более высокий риск возникновения аддиктивного поведения. В самом общем виде можно утверждать, что аддикта (зависимого) всегда воспитывает дисфункциональная семья, которая не справляется со своими внешними и внутренними задачами.

Семейный подход к терапии зависимостей возник в известном смысле раньше, чем сформировались сегодняшние взгляды на роль семьи в происхождении этих патологий.

В 1964 году в Хорватии крупнейший специалист в области алкологии, автор социально-экологической теории алкоголизма, врач-психиатр, профессор Владимир Худолин организовал первый клуб леченых алкоголиков.

«Использование семейного подхода, — писал В. Худолин, — подразумевает, что мы рассматриваем не отдельного алкоголика, а говорим обо всей его семье и ее дисфункции. В соответствии с этой концепцией все члены семейной группы должны изменить свой образ жизни. В семейном подходе принято рассматривать не только проблемы алкоголика, но и всей его семьи в целом. Мы стремимся привить семье новые правила поведения, освоить с ней новый образ жизни и привести всех членов семьи к всестороннему росту и духовному созреванию» [4, с.56].

За полвека этот подход получил широкое распространение.

В России семейно-клубное трезвенническое движение  существует 24 года. За это время оно сформировало концепцию православных приходских семейных клубов трезвости (ППСКТ). В основу функционирования ППСКТ положены идеи клубов леченых алкоголиков Владимира Худолина. Достаточно уникальным является опыт семейных встреч в клубной атмосфере, где целью является совместное освоение членами семьи трезвого образа жизни. Но еще более уникален опыт ППСКТ в России, где деятельность клубов включена в жизнь Церкви и в ней совершается духовное созревание семей членов клуба. Принципы, сформулированные основоположником семейного подхода, — изменение образа жизни — остаются, но наполняются новым, более глубоким содержанием: идеалом становится семья как малая церковь, в которой нет места греховным страстям.

Обращение за помощью к Богу, молитва, которой начинаются и заканчиваются встречи, жизнь в Церкви,  участие в ее Таинствах, совместные паломничества по святым местам — так раскрывается смысл названия: православные клубы.

Вообще, каждое понятие, составляющее название наших объединений, — концептуально. О православии уже было сказано. Приходские — означает, что каждый клуб живет при определенном храме. Семьи клуба — прихожане этого храма и живут общей с ним приходской жизнью, храмовыми заботами, престольными праздниками. Семейные клубы — очень важная характеристика объединения. В клуб приходит семья, семья как целое, семья, имеющая общую проблему, общий недуг, общую дисфункцию, общую беду и объединяющаяся, чтобы восстановить разрушенную дисфункцией целостность, исцелиться, снова стать целым, изменить отношения, искаженные общим недугом (и этим искажением порождающие и питающие этот недуг), стать из семьи дисфункциональной семьей функциональной, здоровой, гармоничной, одухотворенной, преображенной. И если семья приходит в начале даже не в полном составе — важной является ориентация на работу с общесемейной проблемой, носителем которой является семья как целое. Такое понимание мы стараемся внушить членам клуба с самого начала работы. И сама обстановка общения — за чайным столом — и его доверительность, тепло, искренность, семейность — предлагает образ здоровых семейных отношений, ненавязчиво учит им.

Клуб  — очень важная составляющая названия. Его ввел В.Худолин, но не анализировал это понятие. Клуб — древнейший социальный институт. Гомеровские обеды, древнегреческие гетерии, древнеримские коллегии — все это предтечи современных клубов. «Реализуя важнейшую сущностную функцию культуры — коммуникативную, клуб, варьируясь и модифицируясь на протяжении истории, сохранил имманентно присущие ему свойства, делающие его непреходящим, притягательным средством межличностного общения, не имеющего равных себе по эффективности решения локальных социально-культурных задач, ставящихся интегрирующимися в клуб людьми» [9, с.3]. В клубе «действует особая педагогика коммуникативных отношений — педагогика формирования радости общения между людьми» [10, c.49-50]. По общепринятому определению, клуб — это общение по интересам. Общение с теми, с кем хочешь общаться, со «своими», с кем интересно. Важнейшая задача работника клуба (ведущего) — создать атмосферу этой радости, этой «интересности» общения, и в этой атмосфере, в этой «растворенности в радости» вносить в сознание членов клуба необходимые знания: понимание зависимости, как болезни био-психо-социо-духовной, познание пути совладания с зависимостью, понимание явления созависимости и путей ее преодоления.

Члены клубов обсуждают опыт трезвой жизни, семейные отношения, экзистенциальные проблемы. И это происходит не на лекции, не на уроке, не на семинаре, а в естественном, непосредственном, хотя и серьезном, порой достаточно интимном, иногда весьма духовно-напряженном общении, перемежаясь и шуткой, и смехом, как обыкновенно происходит общение между любящими людьми в семье.

И, наконец, клубы трезвости. Разумеется, абсолютное воздержание всех членов семьи от употребления психоактивных веществ или участия в психоактивной деятельности является первым условием нахождения семьи в клубе. Это условие было предложено еще В. Худолиным. Но в ППСКТ планка поднимается выше. И если В. Худолин писал о необходимости духовного развития семей, составляющих клуб, то духовное развитие в православно-христианском понимании означает и научение трезвению в православно-церковном понимании этого слова, то есть научение бдительности, бодрствованию и воздержанности (как от вина, так и от нечистых помыслов). Библейским основанием термина служит 1-е Послание Петра: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1Пет. 5:8). Конечно, трезвению христианин учится не в клубе, а в Церкви. Клуб лишь предуготовительная фаза этого духовного пути.

Возникает вопрос, каким должен быть ведущий, который осуществляет такую сложную деятельность?

Разумеется, ведущий должен иметь определенные знания в области наркологии, психологии, психотерапии, педагогики, но эти знания должны быть вплетены в ткань доверительного, дружеского, семейного общения близких людей.

В разных странах по-разному решается вопрос, кем должны быть ведущие клубов — преимущественно профессионалами (врачами, психологами) или волонтерами. В России — это волонтеры, но они получают годичную подготовку, проходя обучение у врача-нарколога, врача-психотерапевта, семейного психолога, клинического психолога, педагога-организатора клубной работы, священника. Но, как писал В. Худолин, «семейному подходу можно научиться только в процессе практической работы, в постоянном ежедневном труде. Ему невозможно научиться по книгам, хотя их читать также необходимо. Этому учишься, прежде всего, в процессе работы» [4, с.59].

В коротком выступлении невозможно коснуться очень многих важных вещей, поэтому мы адресуем интересующихся к методическому пособию [11].

 Литература

 

1. Мордвинов И.П. Общество трезвости. Жизнь и работа в нем. – СПб., 1910.
2. Гусев Г.В. История обучения и воспитания трезвости в православном образовании. Дисс….к.пед.н. М., 2007.
3. Священник Игорь Бачинин. Как организовать общество трезвости на приходе. Практические рекомендации. 2-е изд. М: 2011.
4. Худолин В. Клуб леченых алкоголиков (перевод с хорватского). — М., 2016.
5. Шаповал И. А. Созависимость как жизнь. М., 2009.
6. Морозова Г.В. Созависимость. Модель феномена и практика психокоррекции. Ульяновск, 2009.
7. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Аддиктология: настольная книга. М., 2012.
8. Шапошникова Т.Е. Антропология семьи. Новосибирск, 2004.
9. Туев В. В. Феномен английского клуба. — М., 1997.
10. Туев В. В. Феномен клуба: историко-педагогический анализ: автореф. дис. докт. пед. наук. — М., 1998.
11. Бабурин А. Н., Гусев Г.В., Соборникова Е. А., Горячева А. А. Семейные клубы трезвости как метод реабилитации в системе наркологической помощи. — М., 2016.